Я так измаялась от подпекаемых меня эмоций, что усталость наконец-то прижала меня. Накрыв собой, словно тяжеленный плюшевый полог. Лишь только сани отъехали от берега, я заснула, мгновенно, как кошка.
В моих снах было множество разноцветных потоков. И все они выносили меня к высоким стрельчатым дверям, с сияющим, залитым светом проемом. Что ждало меня за этой портальной чертой — я так и не узнала.
«Северные земли зажигают кровь….» — шелестело надо мной… «Будь готова….будь готова плавить себя, чтобы выжить…»
Я стояла и не могла решиться шагнуть вперед…. И уже почти на выходе из сна – словно чья-то ладонь упруго толкнула меня в спину, — и я качнулась в это ослепительное, радужное сияние…. Принявшее меня в себя, словно в теплые объятия.
Меня разбудила дикая смесь запахов.
Жареного мяса и сдобных пирогов с ягодами, медового сбитня и морозного железа….
Кажется, я слышала негромкий голос и смех Ярсона, но все это заслонила лавина остальных звуков… Множество голосов, множество звуков…
Открыв глаза, я обнаружила, что наши сани уже въезжали в ворота княжеской крепости.
На постах у ворот, в охране стояли воины, прокаленные в морозах этих земель. Невозмутимые в своих меховых, покрытых морозной коркой, одеждах. За их спинами — в любопытстве вытягивали шеи отроки, видимо только недавно вышедшие в охрану на стены замка.
Похоже, что этих очень интересовала я, укрытая шкурами почти до бровей. Их мысли, как и у всех мальчишек — звучали горласто и ярко. Меня окрестили здесь «южной невестой», и похоже, что об умениях девушек из галереи искусниц они были наслышаны слишком хорошо.
За меховыми слоями они могли разглядеть во мне лишь русалочьи косы и кончик носа…. Но для распаленного мужского воображения и это было — податливым костром, в котором каждый мог зажечь и греть свои фантазии.
Замок был огромный.
Я таких не видела никогда, — в наших краях строили совсем по-другому.
Из черного камня с ярко-синими прожилками, он казался весь словно в тонких линиях вен. Возведенный ввысь, под самые облака, он был надстроен одной частью на суше, а другой — вокруг скал, поднимающихся из воды. Снаружи была часть стен и громоздкие неровные башни. А большинство внутренних покоев располагались в нишах и переходах, выдолбленных в скале, в самом сердце этой каменной громадины. Скалы принимали своей широченной грудью все ветра, заслоняя внутренние территории и переходы замка от метелей и бурь.
Ярсона и девушки, которая была с ним, здесь уже не было. Его джильты – быстро и внешне предельно-почтительно…. и все же украдкой с любопытством рассматривая меня, как заманчивую диковинку, — помогли мне вынырнуть из меховых шкур, укрывающих сани. И проводили в часть замка, отведенную для меня и моих людей.
Почти у входа в мои покои, один из джильтов внезапно остановился.
Бросив на меня взгляд, широким движением рассыпал муку, забеляя каменные плиты пола. До моей свадьбы было еще несколько недель, но свадебные ритуалы уже начинались.
По традиции, я должна была оставить дорожку своих следов по всей этой поверхности, символизирующей снега Северных земель. По следам потом, септоны замка, как по знакам — прочтут, что я принесу — и своему будущему мужу и всему этому дому.
Наверное, мне следовало оставить легкий невесомый след, намекая на то, что со мной точно не будет проблем, только вечная радость…. Проплыть, вежливо приподняв полы шубы, чтобы пушистый мех не смазывал отпечатки, над которыми потом соберется целый совет почтенных септонов.
Меня же вдруг понесло. Повинуясь какому-то неописуемому, дурашливому чувству, я проскакала по муке, отбивая слова короткой считалочки, с которой мы играли в детстве.
Считалка была детская, но слова в ней были такие, что Ван, возглавляющий мою охрану, чуть не взревел. И бесцеремонно схватив меня в охапку, как личное стихийное бедствие, закинул меня в мои покои и захлопнул за нами дверь. Прямо перед носом у всех изумленных джильтов.
Задачу септонам я точно не облегчала.
Как будущую жену 15-го княжеского сына, меня разместили на 2-х ярусах западной башни.
Самой-самой дальней. Звуки с нижних ярусов сюда почти не долетали. Башня была развернута так, что из высоких стрельчатых окон открывался вид и на воду, в которую вросли скалы замка. И на заснеженную равнину, на самом краю которой залег темнеющий лес.
Забравшись на подоконник, я прижалась лбом к окну, тронутому морозными узорами. За моей спиной громыхал Ван, утверждая, что у него корни волос покраснели от моей выходки. И что когда Богини Тишины раздавали дрянных девчонок в госпожи, он видимо явился самым первым….
— Отстань от девочки, старое ты чудище! — Высокая статная Неста, возвышавшаяся над Ваном на целую голову, добродушно чмокнула его в макушку. — Северный княжич и так получил в невесты — целое сокровище. А то, что она еще и с причудами, — так ведь и луна пятна не всегда прячет.
Она засмеялась, вспоминая слова считалочки…. Расстегивая застежки шубы, взмахнула рукой, посылая несколько простых знаков домашней магии к сундукам моего багажа.
Крышки с кованными навесами послушно откинулись, открывая содержимое… и мои платья заскользили по воздуху, встряхиваясь и собираясь в полукруг, в ожидании, когда Неста примет решение, где развесить их дальше.
Ван, огибая этот разноцветный хоровод, понемногу оттаивал.
— Тебе следует изобразить хотя бы видимость почтения… — Неста все еще веселилась, вспоминая изумленные лица джильтов. — Даже если для тебя она навечно останется шкодной малышкой, Ван, наша девочка уже не ребенок. Сосем скоро она станет княжной этих земель…. Так что, прояви уважение, дикий ты пес…
Слушая их перепалку, я невольно улыбалась.
Как-будто кусочек дома грел меня изнутри. Оба они были со мной с самого детства, и обоих я по-настоящему любила.
Подоконник здесь был широченный, устроенный в оконной нише, — в галерее искусниц я обожала читать в таких книги, уютно устроившись на груде подушек. Здесь же, в Северных землях, это будет возможным, только укутавшись до подбородка в меховый плед, чтобы разжечь все внутреннее тепло. Зато красота с такой высоты открывалась просто невероятная, — мир, погруженный почти полностью в снег, словно во взбитые сливки.
По снегу со всех сторон скользили пестрые вереницы саней, окруженные всадниками. Вечером должны были объявить о нашем с Ярсоном обручении, и в замок стекались приглашенные гости.
Мои покои уже протопили.
Постели застелили белыми пушистыми шкурами поверх темно-синих полотняных покрывал с узорами княжеского дома. Но запах здесь оставался очень чужой, ускользающий, и какой-то тревожный для нас.
Неста, скинув шубу, первым делом кинула в камин щепотку наших южных трав. В пространстве поплыл пряный, горьковатый аромат, постепенно запускающий в нас ощущение дома. Вот только сможет ли стать эта земля нам и вправду домом?
Ван, знавший меня с 3 лет, служивший еще моему дяде, а потом, по наследству возглавивший мою охрану, велел проверять всю еду, которую приносили в покои.
— И кулон…. Оденьте на шею…. И так, чтобы я видел его все время…. – Даже стоя ко мне спиной, он кожей считывал, что кулон я одела…. Но уже спускаю его глубже в вырез платья, чтоб не маячил наверху.
— Они меня совсем не знают…. Зачем здесь кому-то меня изживать? – Я все же поправила на груди крапчатый кулон из осколков гвоздичного камня, меняющий свой цвет в близком присутствии яда.
Ван был прав, я возражала больше по привычке.
Спорить с ним было бесполезно. Поджарый, невзрачный, со стертым лицом, на котором не запоминался даже косой шрам через всю скулу, Ван выстраивал пространство вокруг меня, как паутину безопасности. Живую, гибкую, пластичную, и при всем этом — совершенно стальной крепости. Изначально его обучали, как боевого мага, но воин в нем все же всегда перевешивал.
— Не знают…. Поэтому пару спокойных дней у нас, может быть, еще есть. Пока норов свой вовсю не проявите….Не спрятать ежу иголки, хоть кольчугой его всего накрой, хоть в кружева заверни.
Будь мне поменьше лет, я закатила бы глаза и, упершись, стала бы с ним спорить. Сейчас же – и я и Неста, расчесывающая мои волосы, лишь только еле-еле сдерживали смех, глядя на него в зеркало.
Ван знал меня слишком хорошо. И гордясь всем шелковым глянцем, который вплела в меня галерея искусниц, — все же всегда помнил о изнанке. В детстве он не раз приводил меня к дяде за ухо, нашкодившую и брыкающуюся, злющую, что попалась. И повзрослев, я в этом для него не сильно изменилась.
— Еж может и не спрячет…. – заплетая, Неста приподняла мои волосы, придирчиво разглядывая мое отражение в зеркале. Ее лицо смеялось также, как мое. – Если не перекинется котенком…. А нашу девочку сами Богини Тишины в макушку поцеловали…. Она приручит этих северян, вот увидишь, Ван…
Юлия Бойко «Книга за чаем».